Встречь солнца

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы - мы! Да, азиаты – мы,

С раскосыми и жадными очами!

А. Блок «Скифы».

После нескольких лет упорной борьбы, Москве удалось окончательно покорить народы, входившие в состав Казанского царства. А после завоевания Астрахани и многие северокавказские племена, терзаемые межусобицей, отдались под руку могущественного Московского государя. Даже кахетинский царь Александр в 1586 году перешел в подданство к России, хотя вскоре Персии удалось отвоевать Кахетию, разгромив русские отряды. Только малые ногаи, жившие на Кубани, сохранили независимость от Москвы, подчинившись Крыму. Наконец, в конце правления Ивана Грозного началась знаменитая сибирская эпопея. Московское царство из мононационального превращалось в многонациональное. И вскоре, питаемый русской пассионарностью и положительной комплиментарностью объединяемых народов, начался процесс формирования российской суперэтнической системы.

Проникновение русских в Сибирь отмечено значительно раньше. Первыми в таежную часть Западной Сибири пришли купцы, которые вели с туземцами выгодную пушную торговлю. Задолго до описываемых событий они освоили сухопутный путь через Уральские горы на среднюю Обь и морской путь в Обскую губу. Еще в 1555 году хан Сибири Едигер просился в подданство к Москве. Но занятая Ливонской войной Россия не могла оказывать ему помощь, и вскоре Сибирское ханство было завоевано Шибанским ханом Кучумом, последним чингисидом, сохранившим власть в небольшом осколке некогда могучей Монгольской Империи.

Начало активной фазы освоения Сибири связано со знаменитой фамилией купцов Строгановых, которые были богатейшими русскими людьми XVI-XVII веков. Эти выходцы с русского Поморья прославились еще в XV веке, внеся основной вклад в выкуп из татарского плена Василия Темного. В 1558 году они получили от царя грамоту на освоение бассейна верхней Камы и развернули активную земледельческую и промышленную деятельность. Для защиты своих владений от набегов сибирских татар Строгановы пригласили волжских казаков Ермака. Но пассивная оборона для людей акматической фазы была не приемлема. И в 1581 году отряд Ермака, состоявший из 500-сот казаков и 400-сот строгановских «охочих» людей, совершил легендарный поход в Сибирь, разгромил Кучума и занял его столицу. В 1583 году Ермак отправил к царю гонца «бить челом» принять завоеванное ханство. И хотя вскоре легендарный атаман погиб, а его казацкие отряды были разгромлены, но движение
России на Восток стало необратимым.

Освоение Западной Сибири

Царские воеводы, постепенно продвигаясь по рекам Туре и Тоболу к Иртышу, к концу XVI века поставили города Тюмень, Тобольск, а двигаясь по Иртышу на восток – город Тару. Создание этих городов-крепостей, расположенных в лесостепной полосе, во многом предопределило успех борьбы с Кучумом. А после его окончательного разгрома они стали центрами новых земледельческих уездов. Осваивая таежную зону Оби, в месте впадения в нее Иртыша русские и казаки в 1585 году обновили Старое городище (Ханты-Мансийск). Двигаясь из него против течения на восток и по течению на север, на землях остяков (манси), вогуличей (хантов) и самоедов (ненцев) они основали города Березов, Обдорск (Салехард), Мангазея, Сургут и Нарым, ставшие центрами пушного промысла. В 1604 году на верхней Оби был основан Томск, вокруг которого начал формироваться новый земледельческий край.

В «смутное время» освоение Сибири затормозилось, но все же в 1607 году сургутские казаки вышли на нижний Енисей, на земли тунгусов (эвенков), основав новый центр пушного промысла, Туруханск. После прекращения смуты, движение на Восток продолжилось с новой силой. Казаки проникли на Алтай, основав в 1617 году Кузнецк. При освоении верховья Оби русским пришлось преодолеть длительное сопротивление Калмыкского улуса (древних ойратов). Результатом этой борьбы стало перемещение ойратов в Прикаспий и Нижнюю Волгу.

В тридцатые годы XVII века казаки и устюжане освоили верхнее течение Енисея и Ангару, поставив на землях тувинцев и братских людей (бурятов) Енисейский, Красноярский, Усть-Илимский и Братский остроги.

Освоение Восточной Сибири

В сороковые годы русские и казаки через Нижнюю Тунгуску осваивают среднее и нижнее течение Лены. На землях тунгусов они основывают Усть-Кутский и Киренский остроги, а на землях якутов – Олекменский, Якутский и Вилюйский остроги. Через устье Лены экспедиция казаков и землепроходцев Ивана Реброва выходит в Ледовитый океан и осваивает бассейны впадающих в него Восточно-Сибирских рек Яны и Индигирки, поставив Верхоянский и Зашиверский остроги.

В сороковые-пятидесятые годы Якутск становится новым центром освоения Восточной Сибири. В 1639 году из него выходит экспедиция Москвитина. Спустившись по реке Уле, она первой достигает тихоокеанского побережья. В 1643 году из Якутска начали свой путь землепроходцы Василия Пояркова, который исследовал низовья Амура и побережье Охотского моря. В 1646 году на берегу моря ими был поставлен Охотский острог. Также из Якутска в 1649 году вышла и экспедиция Тимофея Хабарова, исследовавшая среднее течение Амура и поставившая там Албазинский и Кумарский остроги.

Настойчивое стремление русских к Амуру, в земли Даурии, объяснялось уникальными природными особенностями этого края. Кроме богатых пушных промыслов, там находились обширные лесостепные земли, пригодные для товарного производства хлеба, нехватка которого в Восточной Сибири ощущалась очень остро. И хотя маньчжуры отбили все попытки проникновения русских на правый берег Амура и заставили уничтожить Абазинский острог, левобережная Даурия была быстро заселена казаками и крестьянами и очень скоро стала источником хлеба для значительной части населения Восточной Сибири. Несмотря на все опасности, на эту благодатную землю русских крестьян вела мечта о счастливой жизни, утраченной за столетие бед и нестроений, постигших их родной край.

Освоение Дальнего Востока

В 1644 году русские освоили бассейн Колымы, поставив в ее устье Нижнеколымский острог. Из этого острога в 1648 году вышла морская экспедиция Федота Попова и Семена Дежнева. Она обогнула Чукотку и вышла в Тихий океан. Здесь экспедиция разделилась. Отряд Дежнева решил возвращаться сухим путем и в 1649 году поставил на Чукотке Анадырьский острог, а Попов продолжил морскую экспедицию и исследовал побережье Камчатки. Наконец, в шестидесятые и семидесятые годы казаки освоили Байкал и Забайкалье, поставив там Иркутский, Верхнеудинский, Баргузинский, Селенгинский и Нерченский остроги, а также нижнее течение Амура, основав Косогорский острог.

Таким образом, практически за полстолетия русские землепроходцы и казаки освоили огромные пространства северной Евразии и вышли на побережье Тихого океана. Во второй половине XVII века вся Сибирь была разделена на четыре разряда, центрами которых стали Тобольск, который считался неофициальной столицей Сибири, а также Томск, Иркутск и Якутск. Разряды делились на уезды. Будучи центрами разрядов и уездов, в которых размещались воеводы и их администрация, города также являлись средоточием промышленности и торговли. Остроги являлись военно-административными центрами волостей, на которые делились уезды. Территория государства достигла небывалых в мировой истории размеров. Причем далеко не всегда инициатива в «приискании новых землиц» принадлежала правительству. Освоение Сибири пришлось на тяжелый период восстановления после смуты и борьбы с Польшей и Турцией. В этих условиях Москва не могла уделить восточному направлению серьезного внимания. Чаще отряды казаков и ватаги устюжан на свой страх и риск продвигались все дальше и дальше на Восток, а правительственные чиновники лишь шли за ними.

Конечно, та стремительность и легкость, а также, практически, бескровность, с которой осваивались огромные пространства, может быть объяснена крайней редкостью и разобщенностью населения Сибири. Но данное утверждение справедливо лишь для тундровой и отчасти таежной части. Население же лесостепной полосы, наиболее желанной для русских землепроходцев, где они встретились с сибирскими татарами, ойратами, киргизами, алтайцами, тувинцами, хакасами, бурятами и даурами, было достаточно плотным и организованным. Да и таежные якуты были весьма многочисленным и сильным народом. В Северной Америке плотность туземного населения была немногим больше, чем на юге Сибири, но характер столкновения с европейцами был принципиально другим. «Хороший индеец – мертвый индеец», вот принцип действий «цивилизованных» англосаксов, загонявших аборигенов в резервации. Казаки же и русские первопроходцы заселяли поймы сибирских рек, практически не нарушая биоценозов оленеводов, охотников и скотоводов. Взаимоотношения русских с туземцами можно назвать симбиозом, когда каждый этнос занимает свою природную нишу, не навязывая соседу свой стереотип поведения, и взаимно дополняет друг друга. Несмотря на трепетное отношение к вере, характерное для людей акматической фазы, русские не пытались насильственно обратить туземцев в православие. И хотя пришедшие с землепроходцами священники и монахи занимались, и иногда весьма успешно, крещением местных жителей, но делалось это исключительно на добровольной основе. Даже с близкими им по хозяйственному укладу и характеру расселения якутами, после первых столкновений землепроходцы довольно быстро сумели найти общий язык. Как справедливо отмечал Л.Н. Гумилев, русский человек, несмотря на все его многочисленные недостатки, обладает таким замечательным качеством, как терпимость к нравам и обычаям других народов. Именно это качество, объясняемое евразийскими корнями русских, возникших из смешения таких разных суперэтносов, как славянский, монгольский и финно-угорский, позволило русскому этносу стать стержнем столь сложного и разноплеменного российского (евразийского) суперэтноса.

Освоение громадных пространств было осуществлено поистине ничтожными силами. По данным на 1710 год в Сибири было всего 36318 военно-служилых людей и 9969 тяглых посадских и чуть более 11 тысяч крестьянских дворов. А к середине XVII века, когда русские уже дошли до Тихого океана, их было на порядок меньше. Подчинение таких колоссальных территорий столь незначительными силами может иметь только одно объяснение. По мнению Гумилев, между русскими и угорскими, самодийскими, тюркскими, монгольскими и тунгусскими народами, населявшими Сибирь, комплиментарность была, безусловно, положительной. Именно эта положительная комплиментарность, то есть уважение и понимание чужих обычаев, и позволила русскому этносу столь малыми силами и в столь короткий срок осуществить невероятную по своим масштабам колонизацию.

Та же положительная комплиментарность с алеутами и эскимосами помогла первопроходцам в дальнейшем легко освоить Аляску. А вот с североамериканскими индейцами русские, также как и протестанты, общего языка не нашли. Но, в отличие от последних, они не стали вести войну на истребление, и потому были вынуждены покинуть североамериканское побережье. Та же отрицательная комплиментарность наблюдалась и при столкновении русских с палеоазиатскими народами: чукчами, коряками, ительменами, юкагирами и нивхами. В отличие от других народов, эти племена всеми силами стремились уничтожить приходившие на их земли отряды первопроходцев. Так, большая часть экспедиции Дежнева была истреблена чукчами, а отряд Попова был уничтожен коряками. Но эти народы были столь малочисленны и находились в фазе столь глубокого гомеостаза, что не могли представлять серьезной угрозы землепроходцам. И их покорение завершилось без значительных потерь с обеих сторон.

Итак, положительная комплиментарность обусловила относительную легкость завоевания Сибири. Но что заставляло самих землепроходцев устремляться в столь трудный и опасный путь? И каков был их социальный состав? Советская историческая наука утверждала, что основную массу первых колонистов составили тяглые крестьяне, бежавшие от крепостной зависимости и ужасов смутного времени. И действительно, всю первую половину XVII века положение русского крестьянства непрерывно ухудшалось. После воцарения династии Романовых, страну еще несколько лет терзали отряды «воровских» казаков, запорожских черкасов, польских авантюристов и многочисленные шайки разбойников всех мастей. Разоренное государство долго не могла справиться с ними. Разорены были не только тяглые люди, но и дворяне, в особенности уездные. В этих тяжелых обстоятельствах правительство не смогло найти выхода из положения, который мог бы удовлетворить все слои общества. Власть при слабом царе фактически принадлежала его ближайшим родственникам-боярам, хотя все важнейшие решения рассматривались и утверждались на земском Соборе, который в то время стал практически постоянным законодательным органом. При Романовых была продолжена политика Годунова на решение проблем служилых людей за счет тяглых. Все их действия сводились к пожарным мерам по сбору чрезвычайных налогов при возникновении очередной военной угрозы. Лишь в 1619 году, после замирения с Польшей и возвращения из плена Филарета Романова, который стал патриархом и фактическим соправителем государства, были предприняты некоторые меры по улучшению положения в стране. В том же году для борьбы с произволом администрации был создан Сыскной приказ. В 1621 году был издан весьма оригинальный указ о запрете земству давать взятки воеводам. В 1627 году были восстановлены губные старосты и другие земские учреждения, которые должны были заменить администрацию воевод и уменьшить их злоупотребления. Но все эти административные меры не могли укрепить финансовое состояние государства и восстановить хозяйство, а, следовательно, и боеспособность дворянского ополчения.

И тогда в том же году была произведена перепись всех тяглых крестьян, окончательно прикрепившая их к тем земельным участкам, на которых они были записаны. Эта мера стала очередным шагом к введению крепостного права и вынудила крестьян в порядные договоры с землевладельцами включать крепостные записи об обязательствах быть «крепким» своему господину до «живота» и даже на вечные времена. В 1642 году до 10 лет был увеличен срок давности на поиск беглых крестьян. И, наконец, Соборное Уложение 1649 года отменило срок давности по поиску беглых и ввело потомственную крепость не только на самих тяглый крестьян, но и членов их семей. Помещики получали судебные права над своими крестьянами по гражданским делам. Кроме того, в некоторых случаях допускалась передача крестьян между помещиками без земли, и даже разлучение детей с родителями. Таким образом, Соборное Уложение юридически закрепило постепенно сложившееся прикрепление крестьян к земле, которое более чем на два века утвердилось на Руси. И хотя между рабом или полным холопом и крепостным крестьянином все еще оставалась существенная разница, так как последний сохранял гражданские и частично экономические права и тогда еще не подлежал продаже, но последующая законодательная практика шаг за шагом стирала различия между этими состояниями.

Одновременно, этим же уложением были строжайше запрещены все виды заклада и выход из посадского тягла. Посадские ремесленники и купцы, также как и крестьяне, были прикреплены к своим тяглым повинностям. При этом были ликвидированы многочисленные ремесленные и торговые слободы, возникшие при монастырях и боярских вотчинах. Населявшие их работники были переведены в тяглое состояние. Объяснялось это тем, что работавшие на бояр и монастыри закладники не платили государственных податей и разоряли тяглых посадских.

Как же могло случиться, что потеря экономической свободы большинством населения не встретила серьезного сопротивления простого народа. Московские бунты 1648-1649 годов, и волнения в Сольвычегодске, Устюге, Владимире, Чердыни, Соликамске и Томске были вызваны многочисленными злоупотреблениями воевод и администрации приказов, а также недовольством народа новым тяжелым налогом на соль. А восстания в Новгороде и Пскове в 1650 году прошли под знаком протеста против поставок в условиях неурожая хлеба и денег Швеции, воевавшей с Польшей. Народ обвинил в этом бояр-временщиков, «обманывавших доброго царя». Но призыв к отмене крепостной зависимости ни разу не прозвучал.

«Тишайший» Алексей Михайлович, вступивший на престол в 1645 году 16-ти летним юношей, отличался добрым нравом и старался прислушиваться к мнению народа. После народных бунтов он выдал на расправу наиболее ненавистных москвичам чиновников, отправил в ссылку своего ближайшего родственника Бориса Морозова, который в годы юности царя был фактическим правителем государства и заслужил особую неприязнь народа. По требованиям восставшего населения он неоднократно менял воевод и приказных чиновников в других городах. Но, несмотря на успех всех этих народных претензий, ни тогда, ни после мы не видим выступлений крестьян против крепостной зависимости.

Отношение русских людей того времени к свободе значительно отличалось от современных представлений. Иллюстрацией этого может служить указ 1642 года, запрещавший дворянам становиться холопами. Вдумайтесь! Разорившийся дворянин ради сытости и спокойствия готов был поменять положение в служилом сословии на статус раба! И появление специального указа говорит о массовости этого явления.

Гораздо важнее личной свободы и благосостояния для русского человека всегда была справедливость. Тяглые люди крестьянской общины сильно страдали от ухода соседей в заклад, значительно облегчавший жизнь, также как и тяглые посадские разорялись от конкуренции закладников-слобожан. И никакие полумеры не могли остановить разрастание закладничества. Парадокс ситуации состоял в том, что положение раба в России того периода материально часто было гораздо легче, чем свободного. И потому русские крестьяне предпочли, чтобы всем стало одинаково плохо, нежели чтоб кому-то было незаслуженно лучше, чем другим. «Вот тебе бабушка и Юрьев день». Эта народная поговорка свидетельствовала о том, что закрепощение воспринималось ими скорее иронически, чем трагически. Право служилого сословия, защищающего государство от внешних врагов, владеть землей и присваивать часть крестьянского труда, в основной массе народа сомнения не вызывало. К тому же поначалу крепость понималась крестьянами как прикрепление к земле, а не к помещику. Они рассматривали ее как вынужденную временную меру, ради стабильности государства и правящей династии, которая одна могла гарантировать их от повторения недавней трагедии, А после ужасов смутного времени, крестьяне готовы были пожертвовать многим. Если бы только они знали, к каким последствиям приведет их молчаливое согласие.

Решение о крепости тяглых людей было принято самым демократичным в истории России Земским Собором. Московская администрация, которая обычно доминировали на Соборах, представляла на нем явное меньшинство. Значительное большинство составили представители городового дворянства и земских тяглых людей. Фактически тяглые люди сами проголосовали за свое закрепощение. При этом они надеялись, что самодержцы выступят гарантом их защиты от произвола землевладельцев. Но власть не удосужилась ввести какие-либо нормы, регламентирующие хозяйственные взаимоотношения помещиков и их крестьян. Желая снять со своего правительства хлопотную обязанность собирать налоги с тяглых крестьян, Алексей Михайлович обязал землевладельцев самим собирать подати со своей земли. А чтобы обеспечить владельцам возможность выколачивать из крестьян необходимые средства, последние по гражданским делам естественно были отданы в их полную волю.

Но и тогда восстаний или массового ухода крепостных крестьян в Сибирь не наблюдалось. Во время Смуты крестьянские пассионарии центральных и южных областей покинули свое сословие, став казаками, главарями разбойных шаек, купцами и даже дворянами. Вместе с ними крестьянство покинули и всегда готовые поддержать бунт субпассионарии, пополнившие ряды разбойников, холопов и закладников. Оставшиеся «тянуть лямку» гармоничники, без пассионарных вождей не могли организовать сопротивление помещичьему произволу, последовавшему за утверждением крепостного права. Даже перепись 1725 года обнаружила в Сибири всего 1186 беглых крестьян, холопов и их потомков. По сравнению с миллионами крепостных в европейской части России эта цифра ничтожна. Основную массу первопроходцев составили вольные крестьяне, купцы и посадские из поморов и устюжан. То есть, представителей той части крестьянства, положение которого в сравнении с остальными было значительно лучше. Объяснялось это тем, что жители русского Севера, потомки первой волны землепроходцев, сохранили высокую пассионарность. И именно эта избыточная энергия акматической фазы, а не крепостная неволя заставляла устюжан использовать открывшиеся после походов Ермака перспективы, и гнала их вперед, навстречу опасностям. Не случайно, все наиболее яркие первооткрыватели, возглавлявшие важнейшие экспедиции, такие как Хабаров, Дежнев, Поярков, Попов были из устюжан-поморов. Но шли они в Сибирь не как крестьяне, а устремлялись туда в погоне за главным и единственно доступным тогда сибирским богатством – пушниной. Россия в то время не добывала золота и серебра, необходимых для поддержания своей денежной системы, и остро нуждалась в больших объемах пушнины, в обмен на которую и получала основную массу драгоценных металлов. Пушные промыслы на европейском Севере к тому времени сильно оскудели, и потому правительство всячески поощряло движение первопроходцев.

Ударную же силу колонистов составляли вольные и служилые казаки. После завершения смуты царское правительство начало усиленно верстать казаков в государеву службу. Строительство же все новых пограничных городов постоянно сужало поле деятельности вольных казаков. В этих условиях наиболее пассионарные из них предпочли пойти по стопам Ермака Тимофеевича и двинулись в лесостепные зоны Сибири. Но почему же они не ограничились Западной Сибирью, где им было где разгуляться. Дело в том, что вслед за вольнонародной колонизацией шла колонизация правительственная. Мы уже видели, что сразу за Ермаком в Сибири появляются царские воеводы со стрельцами. Их обязанностью было строительство городов и острогов, заведение хлебопашества для прокорма служилых людей, организация сбора и доставки в метрополию пушного ясака, собираемого с местного населения. На воевод также возлагалась важная задача по защите аборигенов от нападений соседей, а также от чрезмерной алчности русских купцов и буйства вольных казаков, так как правительство было крайне заинтересовано в увеличении численности ясачного населения.

В то время как европейская Россия все глубже погружалась в пучину крепостной неволи, правительство оберегало «покоренные» народы от произвола «завоевателей». Но воеводы, как и все правительственные чиновники, были далеко не ангелы. Не забывая свои интересы, они всячески притесняли первопроходцев и казаков. Поэтому вольные казаки часто восставали против произвола чиновников и потом были вынуждены уходить все дальше и дальше на Восток. Именно таким образом ими были освоены просторы Алтая, Прибайкалья и Забайкалья. Но конфликт казаков с воеводами был лишь внешним проявлением высокой пассионарности казачества, привнесенной русскими «удальцами», не ужившимися в своей этнической системе и покинувших ее в XV-XVI веках. Именно эта высочайшая пассионарность стала причиной столь стремительного движения вольных казаков на Восток.

Инициатива же освоения таежных и тундровых просторов Сибири в основном принадлежала поморам-устюжанам. На свои деньги, иногда получая в поддержку от правительства отряды служилых казаков, а часто на свой страх и риск, они исследовали все новые земли. Но что заставляло устюжан-первопроходцев уходить в столь опасные экспедиции? Также как и всеми первооткрывателями, ими двигала жажда славы и успеха, а также стремление послужить своей стране. Пассионарная энергия заставляла их уходить все дальше, оставляя открытые земли правительственным чиновникам. Находившаяся в акматичекской фазе этническая система стремилась максимально расширить границы своего ареала.

Но правительство не ограничивалось только пассивным следованием за движением народа. Еще в 1590 году, сразу после строительства первых сибирских городов, власти направили в Западную Сибирь 30 крестьянских семей, снабдив их инвентарем, скотом и выдав по 25 рублей подъемных каждой. И в дальнейшем правительство вывозило в Сибирь и сажало на пашню вольных крестьян из поморских областей. Кроме того, сибирскими крестьянами становились «охочие» люди других сословий, получавшие различные льготы и пособия, а также пленные, опальные и осужденные. Вместе с чиновниками, правительство направляло на службу в Сибирь стрельцов и служилых казаков. Стремясь развивать местную промышленность, власти старались также наполнять города тяглыми посадскими людьми. Усилия правительства были проанализированы М. Акишиным по «прибыльным делам», своеобразным отчетам сибирских воевод. Оказалось, что сибирские доходы были значительно меньше, чем традиционно считалось. В XVII веке поступления из Сибири не превышали 4.5 % от бюджета страны. А, несмотря на успехи в развитии земледелия, весь этот век осуществлялись значительные поставки хлеба в Сибирь из европейской части России.

Благодаря положительной комплиментарности и мудрой политике правительства, с самого начала освоения Сибири происходило интенсивное сближение первопроходцев с местным населением. Широко практиковались смешанные браки. Например, женами Попова и Хабарова были якутки. В результате интенсивных и плодотворных контактов угорские, тюркские и монгольские народы Сибири достаточно быстро влились в российскую суперэтническую систему. К концу XVII века российский суперэтнос, основу которого составлял русский этнос, значительно усложнился и включал в себя этносы казаков, башкир, казанских, астраханских и сибирских татар, вотяков (удмуртов), чувашей, марийцев, мордвы, карелов, зырян (коми), кабардинцев, а после присоединения в 1653 году Украины к России – и малороссийских казаков (украинцев). Кроме того, к российской суперэтнической системе тяготели белорусы и гуцулы, древний славянский народ Прикарпатья.

Да и структура самого русского этноса значительно усложнилась. Кроме москвичей, в него входили субэтносы северян (севрюков), крещеных касимовских татар, смолян и псковичей, а также сформировавшиеся в основном из устюжан субэтносы рыбаков-поморов и сибирских челдонов-первопроходцев. А вот новгородцы и рязанцы в силу вышеописанных трагических событий и интенсивного переселения были уже окончательно ассимилированы москвичами. Также были ассимилированы финские племена ижора, водь, чудь заволочская, весь (вепсы), сохранившиеся лишь в виде небольших конвикций в дальних деревнях Северо-запада России.

После принятия Уложения 1649 года российское общество приобрело жесткую социальную структуру. Это в свою очередь отразилось и на структуре русского этноса. На базе замкнутых сословий возникли конвикции дворян, крепостных крестьян, ремесленников и купцов, которые в XVIII веке по мере углубления различий в быте и стереотипе поведения, постепенно переросли в отдельные субэтносы.