Глава 2. Зачатие

Фон

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь – стрелой татарской древней воли,

Пронзившей грудь.

А. Блок «На поле Куликовом»

После кончины Александра Невского дезинтеграционные процессы во Владимирской земле продолжились с новой силой. Когда в 1216 году, после смерти Всеволода Большое Гнездо, Владимирское княжество было поделено на пять уделов: Суздальский, Переславский, Ростовский, Юрьевский и Стародубский – они все же еще ощущали себя составными частями единого Великого княжества. Но уже к концу XIII века уделы распались на 15 мелких и практически независимых государств. Из Ростовского удела выделились Ярославское и Углическое княжества, а затем остаток удела распался на Ростовское, Белозерское и Устюжское княжества. Владимирский удел распался на княжества Суздальское, Московское и Костромское, а вскоре из Суздальского княжества выделилось Нижегородское. Из Переславского удела выделились княжества Тверское и Дмитрово-Галицкое. Этот формальный раздел, связанный с развитием «вотчинно-удельной» системы, в здоровом этносе не затрагивает этнополитических процессов. Но в фазе обскурации каждое такое выделение быстро вызывало политическое и даже этническое обособление. Всякий князь начинал ощущать себя независимым государем, главная задача которого - обойти конкурентов в борьбе за ханскую милость, ярлык на Великое княжение, дающий большие преимуществ собственной области. Население княжеств с завистью следило за успехами соседей, всеми силами стараясь не допустить их усиления. Отчуждение и взаимная вражда постоянно нарастали.

Проследим хронологию этого процесса. В 1264 году, после смерти Александра, а затем и Андрея, ярлык на Великое княжение получил третий из братьев – Ярослав, княживший в Твери. Его сын Святослав получил княжение в Пскове. Одновременно с этим мятежные новгородцы пригласили Ярослава княжить в Новгород, предварительно выгнав сына нелюбимого ими Александра Невского. Благодаря этому Тверское княжество начало резко усиливаться, в него стали толпами стекаться служилые люди и смерды со всей Владимирской земли. Но уже в 1266 году псковичи выгнали сына Ярослава и приняли мужественного литовского князя Довмонта, принявшего православие и показавшего себя неукротимым борцом за веру. Когда же Ярослав потребовал оказать ему помощь в восстановлении сына во Пскове, новгородцы отказали князю и рассорились с ним. Однако в 1268 году они вновь позвали Ярослава, умоляя его оказать помощь в отражении ливонской агрессии. Ливонский Орден собрал большие силы и организовал поход на Новгород в ответ на удачную вылазку новгородцев и псковичей под водительством Довмонта. В битве под Раквором, при поддержке тверских полков, они разгромили немецкие силы и «немало пожгли земли ливонские». Ярослав в свою очередь обратился к хану Берке, и тот прислал в поддержку его полкам небольшой татарский отряд. Слух о приходе монголов так подействовал на немцев, что они немедленно отошли назад, даже не разведав истинных сил ордынцев, а Ярослав вновь стал княжить в Новгороде. Но как только страх перед немцами прошел, Новгород опять поднял мятеж и в 1270 году выгнал князя. Тот снова обратился к хану, обвинив новгородцев в нежелании платить дань Орде, и хан согласился послать войска для усмирения. Карательная экспедиция была отменена лишь благодаря вмешательству князя Василия Костромского, родного брата Ярослава, который лично приехал в Сарай и сумел оправдать Новгород перед ханом. Но Василий поступил так не из благородных побуждений, а из опасения, что с усилением Ярослава он потеряет и свое княжество. Вмешательство митрополита Кирилла предотвратило кровавое столкновение полков Ярослава с новгородцами, которые были вынуждены признать власть Великого князя.

В 1272 году Ярослав умер, и ярлык на Великое княжение получил Василий Костромской, который сразу же заявил свои претензии и на Новгород. Одновременно с ним прав на Новгород потребовал и его племянник - князь Дмитрий Александрович Переяславский. Казалось бы, новгородцы должны были предпочесть Василия, но они «в благодарность» за его недавнюю поддержку против татар, пригласили ранее изгнанного ими Дмитрия. Теперь уже Василий, призвав татар, совместно со своим племянником Святославом Ярославовичем Тверским напал на новгородцев, сжег Торжок, парализовал новгородскую торговлю и вынудил мятежников принять его к себе на княжение, а Дмитрия вернуться в Переяславль. Однако, не успев воспользоваться плодами своей победы, в 1276 году Василий скончался.

Власть от братьев перешла к сыновьям Александра Невского. Им то уж сам бог велел продолжить дело своего великого отца. Но, увы, природа, как правило, отдыхает на детях. Старший сын Дмитрий Переяславский, став Великим князем, в первую очередь взял под контроль богатый Новгород. Тем самым, он продолжил ту же практику использования Великого княжения для усиления своей отчины за счет других княжеств. Ну и как уже повелось, новгородцы подняли мятеж и в 1281 году выгнали князя. Тот уже по сложившейся традиции сжег несчастный Торжок и ударил по самому больному для новгородцев – по торговле, заставив их вернуть ему княжение. А в это время его брат Андрей Городецкий (Костромской) после долгих интриг получил от хана Менгу-Тимура ярлык на Великое княжение. Дмитрий отказался признать его власть. Тогда Андрей пригласил на помощь ордынцев, причем все другие князья соединились с ним против Дмитрия. Тот «бежал за море», а ордынцы в оплату за услуги разорили не только Переяславль, но и земли Мурома, Владимира, Суздаля, Юрьева, Ростова, Твери ну и конечно – Торжок. Затем Дмитрий уходит к Черному морю и получает помощь от мятежника Ногая, создавшего в степях Причерноморья Ногайскую Орду, сложившуюся из осколков разгромленных монголами половцев, торков и других степняков. В 1283 году ногайские отряды Дмитрия разбили золотоордынские полки Андрея и Великое княжение, а также Новгород вновь отошли к старшему брату. Вернув великокняжескую власть, Дмитрий употребил все свои силы не на укрепление Владимирской земли, а на попытки усилить свой переяславский удел за счет отчин своих братьев и племянников, чем вызвал всеобщее неудовольствие. В 1293 году по жалобе практически всех князей золотоордынский хан Тохта направил против Дмитрия значительные силы, печально известные как «Дюденева рать». Тохта готовился к решающей схватке с Ногаем и потому посчитал полезным лишить того важного союзника. Татары совместно с князьями Андреем Городецким и Федором Ярославским взяли и разграбили стольный город Владимир, принудив Дмитрия бежать в Псков. Ну а затем они занялись привычным делом – в качестве платы за услуги принялись грабить Владимирскую землю. А так как рать на этот раз была прислана очень большая, то и ущерб был огромным. Ордынцы взяли и опустошили 14 городов, в том числе и Москву, новый стольный княжеский город, где первым князем сидел младший брат Андрея – Даниил. Избежали общей участи только зажиточные Новгород, Псков и Тверь, откупившиеся богатыми дарами, да Ярославские и Городецкие отчины князей – участников набега. Дмитрий после ухода татар попытался в союзе с Михаилом Тверским вернуть Великое княжение, но успеха не достиг, вернув только свою переславскую отчину, где и скончался в 1294 году.

Андрей воцарился на Великом княжении, и распри вспыхнули с новой силой. Образовался союз Андрея с Федором Ярославским и Константином Ростовским против Михаила Тверского, Даниила Московского и Ивана Дмитриевича Переславского. Остальные княжества были уже слишком слабы, чтобы принимать участие в спорах.

В 1302 году умер бездетный Иван Дмитриевич и в нарушение традиций завещал свой переславский удел не старшему князю, а своему дяде и союзнику Даниилу Московскому. Москва, таким образом, сразу приобретала значительное преимущество перед другими княжествами. Андрей всеми силами старался не позволить Даниилу воспользоваться завещанием племянника, но тот проявил завидную твердость и отстоял свои права. Тогда Андрей как обычно отправился жаловаться в Орду, а в это время Даниил провел удачный поход и захватил у Рязанских князей Коломну с землями. В 1303 году Даниил скончался, и Московское княжество наследовал его старший сын Юрий, который также твердо отказался отдать Переславль вернувшемуся из Орды с ярлыками Великому князю Андрею.

В 1304 году умер последний сын Александра Невского – Андрей, и на политическую арену вступили внуки славного князя. Начался новый этап княжеских склок, названный историками периодом борьбы Москвы и Твери. Юрий начал с того, что захватил у Смоленского княжества Можайск и тем самым обеспечил контроль над всем течением Москвы-реки. К тому времени благодаря приобретениям Даниила Москва уже усилилась настолько, что соперничать с ней могла только Тверь, избежавшая разгрома в 1293 году и принявшая толпы беженцев из других княжеств. Но и Москва в этот период получила значительное подкрепление, когда в 1300 году из галицко-волынской земли в Москву пришел знатный боярин Нестор и привел с собой 1700 ратников.

И схватка между Москвой и Тверью началась. Сразу по смерти Андрея тверичи попытались отнять у Юрия Московского Переславль, но их полки были разбиты братом Юрия - Иваном Даниловичем Калитою, и решающее слово в этом бою принадлежало отряду Родиона Несторовича галицкого. А в это время Михаил Тверской и Юрий Московский в Орде разыгрывали ярлык на великое княжение в своеобразный «покер». Каждый по очереди делал ставку (предлагал сумму «выхода»). Ставки постоянно росли. Наконец, Юрий сказал «пас» и ярлык получил Михаил. В первую очередь новый Великий князь попытался ослабить своего главного конкурента. В 1306 и в 1308 годах полки Михаила ходили на Москву, но были отбиты Юрием. Вторая, традиционная задача заключалась в подчинении богатого Новгорода, и в 1308 году Михаил посадил там своих наместников. Новгородцы терпели княжескую власть недолго и в 1312 году подняли бунт и выгнали наместников. Михаил по обычаю взял Торжок, перекрыл Новгороду «кислород» и быстро восстановил свою власть.

Но в том же году умер хан Тохта, покровитель Михаила, и тот поспешил в Орду за ярлыком от нового хана. Новгородцы воспользовались этим и пригласили на княжение Юрия Московского. Но вскоре и Юрий был вызван в Орду, оставив в Новгороде своего брата Афанасия. Между тем Михаил, не поскупившись дарами и получив ярлык от нового хана Узбека, с татарскими полками обрушился на Новгород. Новгородские войска были разбиты, князь Афанасий и многие знатные новгородцы взяты в заложники и Новгород был принужден выплатить Михаилу откуп в 12000 серебром. Казалось, что Новгород усмирен надолго, однако, уже в 1316 новгородцы снова подняли бунт и выгнали княжеских наместников. Михаил послал на мятежников свои войска, но вынужден был вернуться обратно, получив известие о движении Юрия Московского.

Юрий все это время находился в Орде и время зря не терял. Он сблизился с семейством хана и женился на его сестре Кончаке (в крещении Агафье). Преуспел он и в клевете на своего соперника Михаила, обвинив его в стремлении заключить союз с врагом монголов – Литвою. В 1317 году с татарским отрядом Кавгадыя Юрий вернулся домой, договорился с другими удельными князьями и двинул объединенные полки на Тверь. Но полководец из него не получился. Михаил разбил войска князя Московского и взял в плен его жену, брата Бориса и многих князей и бояр. После этого был заключен мир, по которому Михаил должен был отпустить всех знатных пленников, и оба князя для разрешения спора о Великом княжении отправились в Орду. Но жена Юрия внезапно умерла в плену, после чего распространился слух об ее отравлении. Этот слух, усиленно поддерживаемый Юрием Московским, стал роковым для Михаила. Советники отговаривали князя от поездки в Орду, но Михаил, отличавшийся мужеством и благородством, решил ехать. Понимая, что его отказ повлечет за собой карательную экспедицию и разорение Твери, он отправился навстречу своей гибели. В 1318 году в ставке хана Михаил был зверски убит подручниками Юрия и Кавгадыя. Юрий же получил Великое княжение и Новгород. Однако уже в 1320 году Дмитрий Михайлович Тверской, приехав в Орду, обвинил Юрия в присвоении ханской дани и получил ярлык на Великое княжение, однако Новгород остался за Юрием. Наконец, в 1324 году Юрий был убит Дмитрием в Ордынской ставке из мести за смерть отца. После этого сам Дмитрий был казнен ханом, но ярлык на княжение был отдан его брату Александру и, таким образом, остался за Тверью, которой подчинился и Новгород. Князем же Московским по смерти Юрия стал его младший брат Иван Калита.

Однако, в 1327 году Александр, все более склонявшийся к союзу с Литвой и воспользовавшийся смертью митрополита Петра, который был яростным противником такового союза, убил ханского посла Шевкала, всех его людей и купцов татарских. Иван Калита, почувствовав, что час настал, тут же отправился в Орду и получил от рассерженного хана 50000 войско и приказ наказать изменника. Вернувшись, он принудил остальных князей присоединиться к карательной экспедиции и со всею силою пошел на Тверь. Москвичи и ордынцы жутко разорили тверскую землю, ее князь Александр бежал в Псков, а затем в Литву. Но для 50000 войска тверская добыча была слишком мала и потому на обратном пути они «положили пусту» остальные владимирские земли. Спаслась только Москва - отчина Калиты, да Новгород, как всегда, откупился 2000 серебра. От этого удара Тверь уже не оправилась, и Москва стала единоличным лидером во Владимирской земле. Иван Калита получил ярлык на великое княжение, и в дальнейшем московские князья уже не выпускали его из своих рук.

Попробуем разобраться в описанных событиях. Из приведенной хронологии видно, что процессы всеобщей дезинтеграции и распада, начавшись задолго до монгольского нашествия, развивались по своим внутренним законам и не были вызваны пресловутым «монголо-татарским игом», как считала традиционная историография. Обеспечив политическое подчинение осколков Киевской Руси, монголы самостоятельно не вмешивались в дела князей. Их интересовала только лояльность русских подданных и своевременное получение дани. В обмен на это монголы обеспечивали военную защиту одряхлевшей Владимирской Руси от хищного Запада. Причем в первые десятилетия после походов Батыя страх перед ними был столь велик, что зачастую достаточно было только самого факта их поддержки даже без выделения значительных войск, чтобы отвратить «христовых воинов» от русских границ. Практически все карательные экспедиции монголов в земли Владимирской Руси производились по просьбам или доносам самих князей, которые ради своих корыстных интересов не останавливались ни перед чем. Причем бросается в глаза, что боеспособность собственных войск владимирских князей была крайне низка. Многочисленные походы князей друг на друга без участия монголов, как правило, заканчивались заключением мира без каких-либо сражений.

Монголы с большим уважением относились к русской Православной церкви, освободив церковные земли от уплаты всех налогов. Они разрешили открыть епархию даже в самой столице Золотой Орды – Сарае. Это, впрочем, не мешало им во время карательных экспедиций грабить монастыри в полном соответствии с законами войны того времени. Подобную логику трудно понять современным читателям. Тем не менее, «иго» конца XIII - начала XIV веков, несмотря на все его ужасы, скорее можно назвать этническим симбиозом. Каждая из сторон, оставаясь в пределах своего ландшафта и не пытаясь навязать друг другу свой стереотип поведения, делегирует другой те функции, которые она не в состоянии выполнять. Так, монголы обеспечивали защиту внешних границ, а русские и другие оседлые народы Поволжья отдавали взамен часть создаваемых ими материальных благ.

При анализе вышеописанных событий возникает также и вопрос о поведении Новгорода и его пригорода - Пскова. Если взглянуть на карту конца XIII – начала XIV веков, то Новгородская республика кажется на ней Гулливером, под ногами которого копошатся лилипуты – многочисленные удельные княжества владимирской земли. По территории и материальным ресурсам Новгород значительно превышал всю совокупность этих княжеств, а по людским ресурсам, по крайней мере, был сопоставим с ними. Поэтому, при отсутствии даже тени внутреннего единства во Владимире, любое из карликовых княжеств было ему не страшно. Известно и отношение новгородцев к «понизью» и традиционное нежелание подчиняться власти Великих князей. Так почему же Новгород, постоянно бунтовавший против центральной власти, тем не менее, не отделился окончательно от Владимирской Руси.

Объясняется это тем, что Новгород, все глубже погружавшийся в пучину обскурации, без поддержки владимирских князей, за которыми стояла вся мощь Золотой Орды, не мог уже противостоять натиску католической Европы. Постоянные вечевые свары между «лучшими» и «меньшими» людьми и борьба различных «концов» подтачивали республику изнутри. Неумение сдерживать свои вожделения при отсутствии необходимых сил для их удовлетворения – характерная черта этой печальной фазы этнического развития. К тому же Новгород не мог существовать без импорта больших объемов зерна, которое поступало из «понизья» через Торжок. Поэтому владимирские князья, перекрывая поставки, успешно пресекали поползновения новгородцев к отделению от Владимира.

Но в то же время среди «лучших» новгородцев продолжали расти прозападнические настроения. Многие мечтали видеть Новгород равноправным членом союза вольных ганзейских городов и всей душой ненавидели Золотую Орду и ее приспешников – Владимирских князей, которые постоянно отбирали у новгородцев самое для них дорогое – деньги! Так почему же эти устремления не были реализованы? Для принятия кардинальных решений, радикально изменяющих весь жизненный уклад, а стремление в «железные» объятия католической Европы, безусловно, относилось к таковым, требуется известное мужество и консолидация политической воли большинства населения. А это в свою очередь требует наличия пассионарной энергии, которая к тому времени у новгородского этноса практически иссякла. Поэтому ярких личностей, способных толкнуть народ на безоговорочное подчинение Западу, в Новгороде не нашлось. Сама же католическая Европа в лице Швеции и Ливонии в XIV веке уже не имела сил, достаточных для того, чтобы оторвать Новгород от Золотой Орды без решительной поддержки со стороны его населения. Акматическая фаза в Западной Европе подходила к концу и число пассионариев, стремившихся в Прибалтику для обращения «неверных», неуклонно сокращалось. Да и в самой Ливонии усиливалась борьба между светской властью магистров Ордена и духовной властью епископов католической церкви. Кроме того, значительные силы Ливонии уходили на постоянную борьбу с поднимающейся Литвой.

А на другой стороне силы, способные удерживать ситуацию, появились. Пассионарные иерархи русской православной церкви стали решительно вмешиваться в светские дела своей паствы. Так, первый после Батыева нашествия митрополит Кирилл своими страстными проповедями не раз останавливал кровопролитие и удерживал Новгород от желания окончательно отделиться от Владимирской Руси. Приемники предстоятеля продолжили его дело. Благодаря их трудам православие оставалось единственной ниточкой, связывавшей дряхлеющий новгородский этнос с остальной Русью. Вот почему новгородцы все оставшееся время, отведенное историей Новгородской республике, провели в постоянных метаниях между Востоком и Западом. Они очень не хотели подчиняться Востоку, но благодаря настойчивой работе русской православной церкви, не хотели полного подчинения Западу, мечтая о равноправном сотрудничестве с ним. Но чудес в политике не бывает, и слабых в партнеры не берут. Поэтому печальный конец Новгородской республики был предрешен.